Евгений Иванович Чарушин (1901-1965)

"...Художник во мне родился все-таки раньше, чем писатель. Нужные слова пришли позже."

"Я хочу понять животное, передать его повадку, характер движения. Меня интересует его мех. Когда ребенок хочет пощупать моего зверенка - я рад. Все это надо наблюдать и почувствовать." Евгений Чарушин

Русский художник, писатель, скульптор.

Родился в 1901 году на Урале, в Вятке в семье  губернского архитектора Ивана Аполлоновича Чарушина. С юных лет Евгений желал сохранить так быстро меняющийся мир, запечатлеть увиденное. Рисовал начинающий художник по его собственным словам "преимущественно зверей, птиц, да индейцев на лошадях". Любимым чтением маленького Жени Чарушина были книги о жизни животных. Сетон-Томпсон, Лонг, Биар - вот его любимые авторы. 

После окончания в 1918 году средней школы, где он учился вместе с Юрием Васнецовым, Чарушин был призван в Красную Армию. Отслужив 4 года, практически всю гражданскую войну, он вернулся домой и решил учиться на профессионального художника. Евгений Чарушин поступил на живописный факультет в Петербургскую Академию художеств (ВХУТЕИН), где занимался пять лет, с1922 по 1927 год, у А. Карева, А. Савинова, М. Матюшина, А. Рылова.

Первая книга, иллюстрированная Евгением Ивановичем, был рассказ В. Бианки "Мурзук". Она привлекла внимание не только маленьких читателей, но и знатоков книжной графики, а рисунок из неё был приобретён Государственной Третьяковской галереей.

Чарушин принадлежит к поколению «пионеров» советской иллюстрации для детей. Он вошел в круг ее мастеров еще в 20-х годах, когда Лебедев в Ленинградском отделении Государственного издательства формировал идейно-художественные принципы и творческое лицо советской детской книги. Талант художника-анималиста у Чарушина органично слит с талантом детского писателя — умного, заинтересованного и неторопливого рассказчика как бы ненароком открывающего ребенку «удивительное рядом».

Его маленькие новеллы можно было бы сравнить с детской прозой Толстого, если бы не одно характерное отличие: рассказывая детям, Чарушин перевоплощается настолько, что в его взволнованном и непосредственном характере изложения как бы снимается то невидимое расстояние, которое существует между взрослым и ребенком. Этим принципам отвечают и его рисунки. До Чарушина детская книга по традиции строилась как научно-познавательный альбом: в ней говорилось о домашних или диких животных, перечислялись их основные внешние признаки, условия жизни, биологические особенности, повадки.

Картинка в таком альбоме напоминала наглядное пособие и должна была соответствовать научному описанию, которое давалось применительно к детскому возрасту.

В книгах Чарушина все делалось иначе. В них смело вводилась сюжетная конкретизация, динамика живого действия, сознательно преувеличенная заостренность характерных черт. И все было пронизано юмором, чувством большого, сильного человека, теплотой ощущений.

Еще одна особенность отличает Чарушина: его больше всего занимали звериные малыши. Он понял, что рассказ о зверином детеныше будет наиболее интересным и близким для самого маленького читателя. И вносил в этот рассказ элемент живой занимательности, игры, столь отвечающих естественным проявлениям и психике ребенка. Смелость сюжетных поворотов и психологических домыслов в его рассказах о зверятах порой граничила со сказкой. Но ведь и это было именно тем путем, на котором рождается взаимопонимание взрослого и ребенка.

Детки в клетке. Маршак Самуил Яковлевич. Художник Чарушин Евгений Иванович. Л.: ЦК ВЛКСМ. Изд-во детской литературы, 1937Чарушин просто жил в лесу,  с детства приручал животных и птиц, знал, как выращивать крольчат и как уберечь их от кошки, как выкормить детеныша, оставшегося после убитой матки. Он принадлежал к тем страстным любителям и знатокам зверей, которые не только изучили их повадки, но чувствуют скрытые импульсы животного настолько, что, кажется, могли бы заговорить с ним. С детства ему были близки и знакомы птенцы, звериные малыши, и он знал, что рассказ о них будет наиболее интересной и близкой темой для самых маленьких читателей. Так родились книжки-картинки с текстами Чарушина: «Птенцы» (1930) и «Цыплячий город» (1931). Литературная канва их очень проста.

Художник словно беседует с ребенком, объясняя картинки. Из нескольких строчек и из рисунков ребенок должен узнать главное. Художник выбирает одну-две черточки, делающие рассказ о птенце образным и ярким. Видно, что совята «глазастые», а «пух на них густой, как шуба», что обжора-кукушонок намного больше приютившей его мамы-горихвостки, что воронята — действительно «самые горластые птенцы»: художник не побоялся так разинуть их клювы, что они занимают добрую треть страницы. «Цыплячий город» превращается в целое царство красных «избушек на курьих ножках», и нельзя не поверить, что в этом городе идет удивительное превращение яиц в цыплят.

Зверей Чарушин показывал не мимоходом, в какой-то одной ситуации, а раскрывал их постепенно, в росте и развитии. В рисунках к книжке Н. Смирновой «Как Мишка большим медведем стал» (1929) жизнь таежного медвежонка ог рождения до годовалого возраста Е. Чарушин. Иллюстрация к книге Н. Смирновой «Как Мишка большим медведем стал». 1930изображается в четырнадцати лаконичных черных рисунках. Они помещены каждый на целой полосе, рядом с полосой текста. Медвежонок учится ползать, жевать корешки подснежников и пить из реки воду. Медведицу убивают, а Мишка взрослеет поневоле быстро. Он скрывает свои следы, прячется, спит в берлоге; проснувшись после спячки солнечным, весенним, напоенным ароматами днем, впервые, как большой, он становится на задние лапы, ломая толстую сосновую ветку. Первым страхом и горем становится для Мишки одинокая ночевка в лесу после гибели матери медведицы. Мишка, уцепившийся за ствол дерева, чтобы заснуть в безопасности от людей, — один из лучших рисунков серии. Художник отказывается от всего лишнего и сознательно заостряет образ. Дерево очень тонкое, почти голое, оно накренилось под мишкиной тяжестью, а он весь сжался в комочек, грустными вглядываясь вперед глазами. Казалось бы, нет никаких конкретных деталей: слепой мглой воспринимается белый фон, да и дерево тонкое, полувысохшее, оно растет «ниоткуда» и вот-вот обломится. Но ощущение тоски, одиночества маленького звереныша, брошенного в лесу, создается всем этим острее, чем могли бы сделать самые красноречивые детали. Из лаконичных штрихов складывается образ острый, глубокий, не засушенный и не подслащенный.

Детки в клетке. Маршак Самуил Яковлевич. Художник Чарушин Евгений Иванович. Л.: ЦК ВЛКСМ. Изд-во детской литературы, 1937Так же кратки и образно заострены первые рассказы самого Чарушина, помещенные в 1931 году в сборнике «Волчишко и другие», так же выразительны нарисованные им здесь новорожденные олешки, медвежата, волчонок, ежик.  В 1935 году Чарушин создает серию рисунков (на этот раз цветных) к книжке Маршака «Детки в клетке», единственной в своем роде первой художественной зоологии для малышей. Чарушину она оказалась близкой по духу не только потому, что герои книжки — малыши зоопарка: Маршак, как и Чарушин, выделяет и заостряет главные, наиболее выразительные черты зверька, которые затрагивают детское воображение. «Детки в клетке» — подлинно поэтическая книга, притом добродушная и шутливая. Смеясь, ребенок лучше запомнит, что мать кенгуру носит детенышей в сумке, что неповоротливый пингвин ловок в воде. Звериные малыши не кажутся страшными: они милы в своей неловкой грации, как сами дети. Чарушин едва обозначает среду, он четко выделяет фигуру зверя, избегая прежней приблизительности, но яркость впечатления не теряется. Он идет даже на сознательные неточности, чтобы подчеркнуть то главное, что сделает звереныша забавнее, ближе и понятнее для ребенка.

Чарушин продолжает работать над своего рода образными «биографиями» животных, иллюстрируя как собственные рассказы («Семь рассказов» 1935), так и рассказы М. Пришвина («Зверь Бурундук», 1935) или Сетона-Томпсона («Королевская Аналостанка», 1941). Другой тип иллюстраций, найденный в книге «Детки в клетке», развивается Чарушиным в зоологических книгах познавательного характера («Животные жарких стран», 1935; «Звери жарких и холодных стран», 1938), где все строится на острых словесных и изобразительных характеристиках зверей, где какая-нибудь одна тонко подмеченная черта сразу протягивает нить к образному мышлению ребенка. Чарушин рассказывает, что «шкура у жирафы пестрая, будто лоскутки рыжие на белое наклеены», кенгуру «прыгает на двух ногах — по-птичьи», верблюд запасается жиром в горбах, «как автомобиль — бензином», а у обезьян «ноги — как руки». Детали эти очень неожиданные, смелые, но именно они дают яркое представление о звере. Изобразительный эквивалент литературной характеристики очень точен, и поэтому образ в целом очень доходчив.

На творчество Чарушина 40-х и 50-х годов, по-видимому, повлияли два новых для него занятия. В предвоенные годы он вместе со своими друзьями увлекся цветным анималистическим эстампом, а в годы войны, будучи в Вятке, делал стенные росписи по мотивам русских сказок о животных в детском саду и Доме пионеров. Цветная автолитография не была для него новостью. В этой технике были выполнены иллюстрации к первым книжкам-картинкам 20-х годов. Но там Чарушин подчинял автолитографии книжным законам. Он любил блеклые и мягкие розово-серые, бледно-желтые, буро-коричневые тона, умело, точно найденное пятно, которое «играет» в соседстве с белым фоном, то окружающим рисунок, то включенным в само изображение. Он мог себе позволить краткость и недосказанность там, где образ постепенно складывается, развиваясь в серии изображений, где рисунки и текст дополняют и обогащают друг друга, и всегда можно оставить место домыслу и фантазии читателя. Станковая автолитография строится по другим законам. В детском эстампе (который принято называть «настенной картинкой») рисунок должен быть более законченным по форме, более определенным по цвету. Эстамп диктует большую проработанность рисунка, но и большую его обобщенность: ведь в эстампе ребенок должен получить представление не о конкретном медведе, а о медведе вообще, что требует и более подробной характеристики, фона, обстановки.

Иллюстрация. Волчишко. Автор и художник Чарушин Евгений Иванович. М.: Детская литература, 1977Свой опыт работы над эстампом Чарушин перенес и в книгу. В «Шутках» (1946) образы и приемы веселых «настенных картинок» — не связанные между собой забавные полусказочные сценки, крупные фигуры зверей, заполняющие почти все поле рисунка, повышенная интенсивность цветовых пятен — были, пожалуй, слишком буквально перенесены на книжную страницу. Спустя десять лет в «Зверятах» (1957), Чарушин нашел очень органичный путь для включения эстампа в книгу: он избрал альбомный формат, на правых страницах поместил красочные крупнофигурные изображения зверят, а слева — свои лаконичные новеллы о них в сопровождении миниатюрных акварелей, ритмически и колористически объединяющих весь разворот. На этот более станковый путь толкал Чарушина и опыт некоторых прежних его иллюстраций: книжка «Про сороку» (1937) была украшена цветными акварелями во всю полосу с изображением сцен, происходящих в лесу, среди елей и кустов, на прогалинах и полянках. В 50-х годах Чарушин стал делать преимущественно цветные акварельные рисунки, подчас детально проработанные, с пейзажными фонами, приближаясь не всегда с равным успехом к тому, что еще Шутки. Чарушин Евгений Иванович. М.: Детгиз, 1956раньше начал делать Лебедев. Он сам выполняет цветные обложки, на которых обычно дает «портрет» кого-нибудь из главных «героев» книжки. По-прежнему Чарушин иллюстрирует собственные рассказы о звериных малышах («Про Томку», 1957; «Большие и маленькие», 1951; «Почему Тюпа не ловит птиц», 1961) или рассказы и стихи других авторов («Первая охота» В. Бианки, 1950; «Лесные хозяева» В. Лифшица, 1957).

За три десятилетия активного творчества Евгений Чарушин создал циклы иллюстраций почти к сотне книг, из них тридцать – к собственным рассказам. Все рассказы и рисунки Евгения Чарушина о жизни животных проникнуты тонким юмором, гуманизмом и искренней любовью к природе. Его удивительное творчество радует и завораживает своей добротой уже не одно поколение маленьких читателей, учит их любить мир зверей и птиц.

Произведения Евгения Ивановича Чарушина переведены на разные иностранные языки, а его рисунки были на выставках многих стран. В том числе побывали в Лондоне, Париже, Копенгагене, Афинах, Пекине и других городах мира. Общий тираж книг писателя превышает 60 миллионов экземпляров. 

Его последней работой были четыре скомпонованных разворота к стихотворениям С.Я. Маршака «Детки в клетке». Эти листы он прислал в Москву на национальный конкурс, объявленный Советским подготовительным комитетом Международной лейпцигской выставки искусства книгопечатания. 

Книги с иллюстрациями художника